"Живи, поэт, ты будешь вечен". Забытый классик Леонид Аронзон



Леонид Аронзон (1939-1970) стал классиком ленинградской неподцензурной поэзии посмертно. Его сравнение с Бродским неизбежно, но вряд ли продуктивно в биографическом ключе. Они были знакомы и какое-то время общались как молодые ленинградские поэты одного поколения (в таких случаях обычно потом принято писать "дружили"). Одного ждала всемирная слава, другого - гибель в Средней Азии от огнестрельного ранения, то ли из-за неосторожного обращения с ружьем, то ли в результате самоубийства. Сейчас Аронзону исполнилось бы 80, Бродскому - 79. У обоих уже не спросить, почему Бродский ни разу не упомянул Аронзона в интервью и своих произведениях, и противопоставлял ли Аронзон себя самому знаменитому "тунеядцу" 60-х гг.

Виктор Кривулин, поэт:

Сейчас многим кажется, будто в 60-70-е гг. у Иосифа Бродского не было достойных соперников. На самом деле в Ленинграде той поры существовало несколько центров притяжения поклонников поэзии, и круг «бродскианцев» не был самым влиятельным, а лидерство будущего нобелевского лауреата не без успеха оспаривалось несколькими поэтами, принадлежащими к тому же литературному поколению и воспитанными в той же ситуации противостояния официальной советской культуре, что и Иосиф Бродский. Пожалуй, наиболее радикальной альтернативой «ахматовским сиротам» был Леонид Аронзон. Его считали бесспорно гениальным, его ненавидели, перед ним преклонялись. Теперь о нем мало кто помнит.



«Я» Аронзона текуче и переливчато, оно не знает и не хочет знать своих границ, оно само есть некая постоянная меняющаяся, дрожащая граница между внутренним и внешним. «Есть мир в нас и есть мир вне нас. И есть граница, мир между ними. Это – кожа», – писал Аронзон в сценарии для научно-популярного фильма, имея в виду скорее всего собственные стихи. «Кожа» ( в метафизическом, большом смысле) – подлинный герой, центральный лирический субъект его поэзии. Сравните жестко обозначенное, рельефно очерченное «я» Бродского, противостоящее любым «мы» (особенно отчетливо его противостояние выявилось в стихах американского периода).
И все же Аронзон и Бродский – фигуры в русской поэзии извечно связанные. Нынешнее бесславие Аронзона – не что иное, как тень всемирной славы последнего русского нобелевского лауреата. Их судьбы рифмуются по принципу консонанса – один резко взял вверх и вширь, другой вглубь и за пределы сознания. Не исключено, что и будущем их имена будут соотноситься так же, как имена Пушкина и Тютчева. 



Леонид Аронзон

Сохрани эту ночь у себя на груди,
в зимней комнате ёжась, ступая, как в воду,
ты вся - шелест реки,
вся - шуршание льдин,
вся - мой сдавленный возглас и воздух.

Зимний вечер и ветер. Стучат фонари,
как по стёклам замёрзшие пальцы,
это - всё наизусть,
это - всё зазубри
и безграмотной снова останься.

Снова тени в реке, слабый шелест реки,
где у кромки ломаются льдины,
ты - рождение льдин,
ты - некрикнутый крик,
о река, как полёт лебединый.

Сохрани эту ночь, этот север и лёд,
ударяя в ладони, как в танце,
ты вся - выкрик реки, голубой разворот
среди белого чуда пространства.

1959



Подпишитесь на нашу рассылку и оставайтесь на связи

Оставляя свои контакты вы даёте согласие на обработку персональных данных