Фотографирую, следовательно, существую
Кроме отца, профессионального фотокорреспондента, вокруг Иосифа Бродского было много людей, занимавшихся фотографией как хобби. Собственно, и сам поэт снимал часто, и даже не всегда в личных целях — в 1960-х Бродский подрабатывал съемками для журнала "Костер".
Если уже во второй половине ХХ века мало кого можно было удивить обилием фотографов-практиков, то что говорить о нынешнем времени, где каждый человек, пользующийся смартфоном, так или иначе — фотограф. Зато настоящих теоретиков фотографии много не было никогда, и уж точно далеко не каждый мог похвастаться дружбой с таким человеком. А вот Иосиф Бродский мог. И другом этим была Сьюзен Зонтаг.
Они познакомились в 1976 году. Чтобы охарактеризовать отношение поэта к американской писательнице достаточно привести цитату из интервью, данного Бродским Свену Биркерсту в 1982 году: "Ей [Зонтаг] нет равных по обе стороны Атлантики. Для нее аргументация начинается там, где для всех остальных она кончается. А интеллектуальная музыка ее эссе — это вообще нечто уникальное в современной литературе".
Известно, что Бродский повлиял на политические взгляды Зонтаг. В феврале 1982 года, стоя на одной с ним сцене в Нью-Йорке, на акции протеста против введения военного положения в Польше, некогда придерживавшаяся левых взглядов Зонтаг сказала свою знаменитую фразу: "Коммунизм — это фашизм с человеческим лицом". В исследованиях пишут о том, как знакомство с Бродским изменило представление Зонтаг о социалистической идее. Вопрос об их взаимовлиянии в других областях остается открытым.
В 1977 году, через год после знакомства с Иосифом Бродским, Сьюзен Зонтаг издала сборник эссе под лаконичным названием "О фотографии" — работу, на тот момент буквально перевернувшую теоретические взгляды на фотографическое дело. И в первом эссе — "В Платоновой пещере" — она, помимо всего прочего, рассуждает о феномене "туристической" фотографии, о ее значении для путешественников. Девять лет спустя, в 1986 году, Иосиф Бродский пишет эссе "Место не хуже любого", в котором он размышляет о формировании памяти о каком бы то ни было месте и, в том числе, об участии в этом процессе фотографических снимков. В отличие от исследовательского взгляда Зонтаг, анализирующего происходящие процессы с почти социологической точки зрения, Бродский подходит к теме путешествий как бы изнутри, и взгляд его индивидуальный и очень личный. К тому же, в отличие от "Платоновой пещеры", это, бесспорно, текст, написанный именно поэтом. Это чувствуется в каждой строке, каждом неожиданном сравнении, в самой манере письма в конце концов.
Пересказывать или толковать тексты этих двоих — дело настолько гиблое и бессмысленное, что единственно верным выходом будет привести цитаты из двух вышеназванных эссе и дать читателю возможность самому поразмышлять о том, для чего мы фотографируем, уезжая из родных мест, отрываясь от привычной для нас обстановки и близких людей.
Иосиф Бродский. Фото Барбары Спроул, Мексика, 1975.
"Чем больше путешествуешь, тем сложнее становится чувство ностальгии. Во сне, в зависимости от мании или ужина, или того и другого, либо преследуют нас, либо мы преследуем кого-то в закрученном лабиринте улиц, переулков и аллей, принадлежащих одновременно нескольким местам; мы в городе, которого нет на карте. Паническое беспомощное бегство, начинающееся чаще всего в родном городе, вероятно, приведет нас под плохо освещенную арку города, в котором мы побывали в прошлом или позапрошлом году. Причем с такой неотвратимостью, что в конце концов наш путешественник всякий раз бессознательно прикидывает, насколько встретившаяся ему новая местность потенциально пригодна в качестве декорации к его ночному кошмару.
Лучший способ оградить ваше подсознание от перегрузки — делать снимки: ваша камера, так сказать, — ваш громоотвод. Проявленные и напечатанные, незнакомые фасады и перспективы теряют свою мощную трехмерность и уже не представляются альтернативой вашей жизни".
(И. Бродский "Место не хуже любого", 1986)
"Так же как фотографии создают иллюзию владения прошлым, которого нет, они помогают людям владеть пространством, где те не чувствуют себя уверенно. Таким образом, фотография развивается в тандеме с еще одним из самых типичных современных занятий — с туризмом. <...> Манипуляции с камерой смягчают тревогу, которую испытывает в отпуске одержимый работой человек оттого, что не работает и должен развлекаться. И вот он делает что-то, приятно напоминающее работу, — делает снимки".
(С. Зонтаг "О фотографии", 1977)
"Как сказал бы философ: «Я покупаю, следовательно, я существую». И кому это известно лучше, чем путешественнику? В сущности, всякая обеспеченная картами поездка в конечном счете есть экспедиция за покупками: таковой является даже странствие по жизни. В сущности, как способ уберечь наше подсознание от чуждой реальности, хождение по магазинам занимает второе место после фотографирования".
(И. Бродский "Место не хуже любого", 1986)
"Фотографии будут неопровержимым доказательством того, что поездка состоялась, что программа была выполнена, что мы развлеклись. Фотографии документируют процесс потребления, происходивший вне поля зрения семьи, друзей, соседей. Зависимость от камеры как устройства, придающего реальность пережитому, не убывает и тогда, когда люди начинают путешествовать всё больше. Съемка одинаково удовлетворяет потребность и космополита, накапливающего фототрофеи своего плавания по Белому Нилу или двухнедельной поездки по Китаю, и небогатого отпускника, запечатлевающего Эйфелеву башню или Ниагарский водопад".
(С. Зонтаг "О фотографии", 1977)
Анна Маленкова