Памяти Владимира Войновича
На 86-м году жизни не стало Владимира Войновича, одного из ярчайших писателей, лишенных советского гражданства за общественную позицию. Его самым известным романом является антиутопия "Москва-2042", воспринимаемая многими как пророчество. Страна под названием "Москореп" в окружении "колец враждебности" существует под управлением Коммунистической партии госбезопасности. Пророком себя Войнович считать отказывался, до последних дней участвуя в общественной жизни страны.
В сентябре 2017 года писатель в ходе фестиваля "День Д" посетил Петербург и дал интервью главному редактору Brodsky.online Павлу Котляру.
Владимир Войнович:
Я уклоняюсь от советов. Некоторые люди, не хочу называть, чтобы не привлекать к ним отрицательного внимания, но есть люди, которые готовы на какие-то решения, у них есть гражданская позиция, они хотят ее отстаивать, даже рискуя собой. Я не могу им сказать, что не надо этого делать, это их выбор. И люди, которые хотят уехать – это их выбор. Вообще это очень странно: свобода передвижений, к которой мы так стремились и которая пока остается, сыграла с Россией злую шутку. Уезжают самые образованные, талантливые, самые активные люди. Если бы они все не уехали, а их миллионы, они были бы внутри страны, то ситуация была бы иной. Власть бы ощущала довольно сильное сопротивление, а так у нас оппозиция слабая, конечно. Государство ее давит и говорит: если не нравится – валите. Они и валят.
Я считаю себя инакомыслящим. Дело в том, что мое диссидентство в этом и заключалось: говорил, что считаю нужным. Когда меня спрашивают, я отвечаю, что я думаю, а не что ожидается. В этом и было диссидентство. Ну и писал, что хочу. Если это диссидентство – то я диссидент. В любом случае, я самостоятельно мыслящий человек, а власть таких не любит.
Да, я был знаком <с Иосифом Бродским>. Не могу сказать, что это мой поэт, хотя, когда я читаю его стихи, они мне нравятся. Думаю, что он и правда не был диссидентом. Диссидентами были люди, которые в какой-то степени прямо критиковали советскую власть. Я выступал прямо. Не сразу, кстати. Я принадлежал к людям, которые сначала обращались к власти, надеясь на какое-то здравомыслие. Но власть подрывает сама себя и это будет причиной ее разрушения, это можно было предвидеть.