Вечное возвращение. Памяти Киры Муратовой




Вчера, 6 июня, не стало Киры Муратовой. Сложного, деспотичного, гениального режиссера, снимавшей странное кино. Такое же странное, как все подлинное. Одна из чисто киноведческих особенностей этой странности - повторения в кадре. И не только речевые, но и визуальные. В одном интервью она пояснила это: "...я просто ощущала, что так все в жизни и происходит. Так они разговаривают, так мы разговариваем, так мы все делаем, мы все повторяем. Я чувствовала такой ритм, жизненный ритм, который я наблюдала." И чуть позже, рассказывая про повторяющуюся сцену в своем первом цветном фильме "Познавая белый свет", Муратова признает, что это рифма.

Ее фильмы - это игра на поле в "один шаг от великого до смешного". Она признавалась, что, работая, не думает о зрителе, не отводит ему никакого места. В этом часть честности искусства Муратовой. Честность, направленная на саму себя и свое дело. До известной степени это кальвинизм. И кино, ее искусство, было всем - диктатом, увлечением, болезнью, единственно возможной реальностью, где она чувствовала себя свободно. Благодаря этой честности читать интервью с ней не менее захватывающе и волнующе, чем смотреть ее фильмы. "Монтаж - это вообще для меня божественное занятие". Нелюбимое - искать актеров и натуру.

Муратова - великий художник не только из-за силы ее визуального художественного высказывания, но благодаря мощи ее слова. То, что обычно в кино называют "прекращением карьеры" или "уходом со сцены" она назвала "отречением". В 2012 году она сняла последний фильм "Вечное возвращение": "Я сейчас не снимаю кино и вообще отреклась от этого. Так я могу это назвать — отреклась. Я сказала, что больше снимать кино не буду, и не только по состоянию здоровья. Наверное, что-то во мне поломалось, кончилось, я больше не хочу, и мне многое очень не нравится". В этой работе - бесконечное количество повторений. И острая фраза одного из персонажей: "Очень элитарно — мне нравится, а понравится ли публике?".

Среди любимых - не настольных, из-за невозможности читать по состоянию здоровья, а "наполочных" авторов - Муратова называла Бродского. И это тоже рифма. Как она в своих фильмах использовала принципы стихосложения, так Бродский пользовался приемами кино в написании стихотворений ("Чем тесней единенье, // тем кромешней разрыв. // Не спасет затемненья // ни рапид, ни наплыв"). Вспомните "Осенний крик ястреба". Это же практически раскадровка, которую особенно остро чувствуешь в этот день.

<...>
Он чувствует смешанную с тревогой
гордость. Перевернувшись на

крыло, он падает вниз. Но упругий слой
воздуха его возвращает в небо,
в бесцветную ледяную гладь.
В желтом зрачке возникает злой
блеск. То есть, помесь гнева
с ужасом. Он опять

низвергается. Но как стенка — мяч,
как падение грешника — снова в веру,
его выталкивает назад.
Его, который еще горяч!
В черт-те что. Все выше. В ионосферу.
В астрономически объективный ад


птиц, где отсутствует кислород,
где вместо проса — крупа далеких
звезд. Что для двуногих высь,
то для пернатых наоборот.
Не мозжечком, но в мешочках легких
он догадывается: не спастись.

И тогда он кричит. <...>





Подпишитесь на нашу рассылку и оставайтесь на связи

Оставляя свои контакты вы даёте согласие на обработку персональных данных