Рейн Евгений Борисович

р. 1935

Иосиф Бродский:

"Моим главным учителем был Рейн. Это человек, чье мнение мне до сих пор важно и дорого. Он, на мой взгляд, обладает абсолютным слухом."

 Евгений Борисович Рейн и Иосиф Александрович Бродский. Ленинград. 1972. Фотограф: Бродский А.И.

Соломон Волков:

"Оглядываясь назад, безусловно. Мне вот что пришло не так давно в голову, в связи со стихами Лосева, которые я прочитал. Действительно, в свое время в Ленинграде возникла группа, по многим признакам похожая на пушкинскую "плеяду". То есть примерно то же число лиц: есть признанный глава, признанный ленивец, признанный остроумец. Каждый из нас повторял какую-то роль. Рейн был Пушкиным. Дельвигом, я думаю, скорее всего был Бобышев. Найман, с его едким остроумием, был Вяземским. Я, со своей меланхолией, видимо играл роль Баратынского. Эту параллель не надо особенно затягивать, как и вообще любую параллель. Но удобства ради ею можно время от времени пользоваться."

 Евгений Борисович Рейн. Ленинград. 1960-е. Фотограф: Бродский А.И.

Иосиф Бродский Рейну в интервью "Человек в пейзаже":

"Во всяком случае, эти наши с тобой разговоры – они колоссально важны в одном отношении. Потому что, когда я говорю сейчас, я себя чувствую самим собой, поскольку во всех остальных случаях – никому ничего не объяснишь. Кому это можно объяснить? Кто это поймет?"

 Иосиф Бродский и Евгений Рейн.  

Евгений Рейн:

"Что касается каких-то отношений «учителя-ученика» , то в буквальном смысле, мне кажется, их не было. (…)Иосиф, которого я повстречал замечательно одаренным , но, в известнрой степени, эклектичным поэтом, тогда искал и разрабатывал свою собственную систему. Я уже писал довольно определенные стихи…(…). Однако я видел какие-то новые возможности в русском стихосложении: новые возможности влияний, новые возможности привлечения какого-то психологического анализа, сближения стиха с прозой. И все эти вещи я, естественно , как-то излагал, рассказывал, делился с Иосифом ими. (…) Наступил какой-то момент, когда у нас появились какие-то общие и мелодические, и словарные, и образные , и , может быть, даже мировоззренческие ситуации."

Иосиф Александрович Бродский и Евгений Борисович Рейн. Ленинград, май 1972.