Вещи 2. Экспозиция

«Бог сохраняет все; особенно — слова». Эту фразу из знаменитого стихотворения Бродского «На столетие Анны Ахматовой» можно уточнить: иногда Бог сохраняет только слова.

Времени свойственно растворять, рассасывать вещи. Не просто уничтожать и разрушать — а лишать свойств, менять предназначение, самую их суть.

 «…Наше имущество и обстановка — утрачено и никогда не вернется, как будто в полторы наши комнаты угодила бомба, — написал Бродский в эссе «Полторы комнаты». — Не нейтронная бомба, оставляющая невредимой хотя бы мебель, но бомба замедленного действия, разрывающая на клочки даже память».

Это предельно эмоционально ясно: предметы представляют для нас ценность именно потому, что они участвуют в жизни любимых людей. С уходом этих людей вещи как будто теряют душу, превращаются в воспоминания, в рассказы, в слова.

Полторы комнаты Бродских претерпевали такое опустошение-превращение трижды. В июне 1972-го, когда Иосиф Бродский навсегда покинул это место, в середине 1980‑х, когда один за другим умерли его родители, и 28 января 1996 года, когда со смертью поэта умерла и надежда на то, что он когда-нибудь хоть на время вернется в эти стены. К этому времени интерьер, в котором жили Бродские, был уже уничтожен, а само помещение разделено (в результате этого разделения «половина» стала самостоятельной комнатой). Но дело даже не в этом, а в том, что вещи Бродских, со смертью всех тех, кто наполнял их своей жизнью, свелись сами к себе. То есть к своим описаниям.

Инсталляция «Вещи 2» доводит эту логическую цепочку до завершения. Вещи здесь реально представлены каталожными карточками с описаниями, взятыми из музейных и архивных
описей.

То есть они впрямую заменены словами — субстанцией для поэта особенно ценной, постоянно искомой. Бродский даже иронизировал по этому поводу («Потому что искусство поэзии требует слов, / я — один из глухих, облысевших, угрюмых послов / второсортной державы, связавшейся с этой, / — не желая насиловать собственный мозг, / сам себе подавая одежду, спускаюсь в киоск / за вечерней газетой»). Вещи, окружавшие его в течение семнадцати лет жизни в Полутора комнатах, безусловно, были для него источником вдохновения (прямолинейное доказательство этому — стихотворение «Натюрморт»). И вот сейчас они возвращаются на свои места в качестве того, во что их переплавляет поэзия — в качестве слов. 

И даже не просто слов, а их «сухого остатка» — штампов музейной или архивной описи, подробно и внимательно описывающей состав вещи, но не претендующей на ее душу.

Анна Наринская

ПОДСВЕЧНИК

Сатир, покинув бронзовый ручей,

сжимает канделябр на шесть свечей,

как вещь, принадлежащую ему.

Но, как сурово утверждает опись,

он сам принадлежит ему. Увы,

все виды обладанья таковы.

Сатир — не исключенье. Посему

в его мошонке зеленеет окись.

Фантазия подчеркивает явь.

А было так: он перебрался вплавь

через поток, в чьем зеркале давно

шестью ветвями дерево шумело.

Он обнял ствол. Но ствол принадлежал

земле. А за спиной уничтожал

следы поток. Просвечивало дно.

И где-то щебетала Филомела.

Еще один продлись все это миг,

сатир бы одиночество постиг,

ручьям свою ненужность и земле;

но в то мгновенье мысль его ослабла.

Стемнело. Но из каждого угла

«Не умер» повторяли зеркала.

Подсвечник воцарился на столе,

пленяя завершенностью ансамбля.

Нас ждет не смерть, а новая среда.

От фотографий бронзовых вреда

сатиру нет. Шагнув за Рубикон,

он затвердел от пейс до гениталий.

Наверно, тем искусство и берет,

что только уточняет, а не врет,

поскольку основной его закон,

бесспорно, независимость деталей.

Зажжем же свечи. Полно говорить,

что нужно чей-то сумрак озарить.

Никто из нас другим не властелин,

хотя поползновения зловещи.

Не мне тебя, красавица, обнять.

И не тебе в слезах меня пенять;

поскольку заливает стеарин

не мысли о вещах, но сами вещи.

Иосиф Бродский, 1968

НАД ВЫСТАВКОЙ РАБОТАЛИ

Автор идеи — Александр Бродский

Экспликация — Анна Наринская

Научная работа, редактура — Юлия Сенина

Архитектура — Александр Бродский, Михаил Иванов,

Анастасия Демидова-Рындина

Дизайн — Дарья Яржамбек, Юрий Остроменцкий

Верстка — Ильяс Лочинов

Корректура — Светлана Крючкова

Продюсер — Анна Маленкова

В выставке использованы описи предметов из Музея Анны Ахматовой в Фонтанном доме, Государственного музея истории Санкт-Петербурга, Государственного Эрмитажа и Музея «Полторы комнаты» Иосифа Бродского.